Когда мучат житейские муки и печаль душу вялую лижет, я немедля беру себя в руки - той подруги, которая ближе.
Поскольку предан я мечтам, то я сижу в тюрьме не весь, а часть витает где-то там, и только часть ютится здесь.
На свете очевидны территории, охваченные внутренним горением, где плавное течение истории сменяется вдруг диким завихрением.
В пустыне усталого духа, как в дремлющем жерле вулкана, все тихо, и немо, и глухо - до первых глотков из стакана.