Чадит окурок дней моих
все глуше и темней,
и тонким дымом вьется стих
с испепеленных дней.

В чем цель творенья - неизвестно,
а мы - не смеем размышлять,
хотя порою интересно,
зачем то та, то эта блядь.

Пускай витийствует припадочно
любой, кто мыслями томим,
а у меня ума достаточно,
чтоб я не пользовался им.

С душою, раздвоенной, как копыто,
обеим чужероден я отчизнам -
еврей, где гоношат антисемиты,
и русский, где грешат сионанизмом.

Разум к счастью стремится, все время твердит:
"Дорожи каждым мигом, пока не убит!
Ибо ты - не трава, и когда тебя скосят -
То земля тебя заново не возродит".