Живу я, как однажды обнаружил по горестному чувству неуюта, - чужой и неприкаянно ненужный, как памятник забытому кому-то.
И спасибо, фортуна, тебе за мою эту странность старушью, что был тверд в настоящей беде и рыдал над чувствительной чушью.
Когда однажды ночью я умру, то близкие, надев печаль на лица. пускай на всякий случай поутру мне все же поднесут опохмелиться.
И дух и плоть у дам играют, когда, посплетничать зайдя, они подруг перебирают, гавно сиропом разводя.
Когда б от воздуха тюрьмы светлели души и умы, давно была б земля отцов страной святых и мудрецов.