Мужчина не свободен ни один,
Пока привязан к миру ощущений.
Но чем заметней айсберги седин,
Тем меньше пламя плотских обольщений.

Неволю ощущая, словно плен,
я полностью растратил пыл удалый,
и общества свободного я член,
теперь уже потрепанный  и вялый.

С интересом ловлю я детали
наступающей старческой слабости:
мне стихи мои нравиться стали
и хуле я внимаю без радости.

Свистит соблазн, алкая денег,
а я креплюсь, угрюм и тих,
былых утех роскошный веник
подмел казну штанов моих.

Я согласен, не выглядит странно
Меркантильное вечное братство.
Тут ведь главное, чтоб, как цыгана,
Не повесили за конокрадство 

Тонул в игре, эпикурействе,
любовях, книгах и труде,
но утопить себя в еврействе
решусь не раньше, чем в воде.