Нас как бы время ни коверкало
своим наждачным грубым кругом,
не будь безжалостен, как зеркало,
и льсти стареющим подругам.

Горжусь и восхищаться не устану
искусностью еврейского ума;
из воздуха сбиваем мы сметану,
а в сыр она сгущается сама.

Не видел я нигде в печати,
но это знают все студенты:
про непорочное зачатие
миф сочинили импотенты.

Жена ушла. От сына нет ни строчки.
Цепочка нескончаемая бед.
Одно лишь в жизни утешенье - дочка
Соседская. Ей девятнадцать лет. 

За глину, что вместе месили,
за долю в убогом куске
подвержен еврей из России
тяжелой славянской тоске.