К познанию не склонный никогда, искал себе иные я занятия, и тайна зарождения плода волнует меня менее зачатия.
Бесцветен, благонравен и безлик, я спрятан в скорлупу своей типичности; безликость есть отсутствие улик опасного наличия в нас личности.
Где-то в небе, для азарта захмелясь из общей чаши, Бог и черт играют в карты, ставя на кон судьбы наши.
В соблазнах очень щедро зло: богатство, власть, салют из пушек, а если очень повезло, еще натравит потаскушек.
Экклезиаст ещё заметил: соблазну как ни прекословь, но где подует шалый ветер, туда он дуть вернётся вновь.