В года рубежные и страшные непостижимо, всюду, молча ползут из нор кроты вчерашние, зубами клацая по-волчьи.
Нет, я не жалею, как я прожил годы искушений и подъема, жаль, что население умножил меньше, чем какой-нибудь Ерема.
Подонки, мразь и забулдыги, мерзавцы, суки и скоты читали в детстве те же книги, что прочитали я и ты.
Нечто тайное в смерти сокрыто, ибо нету и нету вестей о рутине загробного быта и азарте загробных страстей.