Стреляя, маршируя или строясь,
мы злобой отравляем нашу кровь;
терпимость, милосердие и совесть -
откуда возникают вновь и вновь?

Во мне так очевидно графоманство,
что я – его чистейшее явление:
пишу не ради славы или чванства,
а просто совершаю выделение.

Слышал я: под ударами гончара
Глина тайны свои выдавать начала:
"Не топчи меня! - глина ему говорила,
Я сама гончаром была лишь вчера".

Вчерашнюю отжив судьбу свою,
нисколько не жалея о пропаже,
сейчас перед сегодняшней стою -
нелепый, как монах на женском пляже. 

Мы обучились в той стране
отменно благостной науке
ценить в порвавшейся струне
ее неизданные звуки.