Но кто осудит старика, если спеша на сцену в зал, я вместо шейного платка чулок соседки повязал?
Увы, великодушная гуманность, которая над нами зыбко реет, похожа на небесную туманность, которая слезится, но не греет.
Кромсая сложности и трудности и обессилев за года, я берегу теперь зуб мудрости лишь для запретного плода.
Вечно и нисколько не старея, всюду и в любое время года длится, где сойдутся два еврея, спор о судьбах русского народа.
Порой мы даже не хотим, но увлекаемся натурой, вступая в творческий интим с отнюдь не творческой фигурой.