Когда грядут года лихие, в нас дикий предок воскресает, и первобытная стихия непрочный разум сотрясает.
Я сохранил себя в таинственном шедевре, чьи строки на листе как полосы на зебре, которая жила так чуждо на Руси, что умирать ушла в её фольклор как в дебри.
Мы все на этом свете жили И в чем- то видимо потрафили И те стихи, что мы сложили Пусть будут нашей эпитафией.
Радостнее дни б мои текли, я бы не печалился, мудила, если б ось вращения земли через мой пупок не проходила.