Я боюсь в человеках напевности,
под которую ищут взаимности
обнажая свои задушевности
и укромности личной интимности.

То ли поумнел седой еврей:
мира не исправишь все равно,
то ли стал от возраста добрей,
то ли жалко гнева на гавно.

Сижу, прохладный и пустой,
курю обильно,
а в голове как под тахтой -
темно и пыльно.

Когда вершится смертный приговор,
душа сметает страха паутину.
Пришла пора опробовать прибор,
сказал король, взойдя на гильотину.

Живя не грустя и не ноя,
и радость и горечь ценя,
порой наступал на гавно я,
но чаще - оно на меня.