Я боюсь в человеках напевности, под которую ищут взаимности обнажая свои задушевности и укромности личной интимности.
То ли поумнел седой еврей: мира не исправишь все равно, то ли стал от возраста добрей, то ли жалко гнева на гавно.
Сижу, прохладный и пустой, курю обильно, а в голове как под тахтой - темно и пыльно.
Когда вершится смертный приговор, душа сметает страха паутину. Пришла пора опробовать прибор, сказал король, взойдя на гильотину.
Живя не грустя и не ноя, и радость и горечь ценя, порой наступал на гавно я, но чаще - оно на меня.