Напрасно я нырнул под одеяло, где выключил и зрение и слух, во сне меня камнями побивала толпа из целомудренных старух.
Вокруг лысеющих седин пространство жизни стало уже, а если лучше мы едим, то перевариваем - хуже.
Чему так рад седой еврей в его преклонные года? Старик заметно стал бодрей, узнав про Вечного Жида.
Он обречен, мой бедный стих, лишь в устном чтении звучать, свинья способностей моих рожает только непечать.
Те, что ищут забвения в чистом вине, Те, что молятся богу в ночной тишине, - Все они, как во сне, над развернутой бездной, А единый над ними не спит в вышине!