Я в разных почвах семя сеял: духовной, плотской, днем и ночью, но, став по старости рассеян, я начал часто путать почву.
Усердные брови насупив, еврей,озаряемый улицей, извечно хлопочет о супе, в котором становится курицей.
С годами жизнь пойдет налаженней и все забудется, конечно, но хрип ключа в замочной скважине во мне останется навечно.
Подумав, я бываю поражен, какие фраера мы и пижоны: ведь как бы мы любили наших жен, когда б они чужие были жены!
Если мудрость начертана в сердце строкой, Значит, будет в нем ясность, любовь и покой. Надо либо творцу неустанно молиться, Либо чашу поднять беззаботной рукой.