Любой альков и будуар, имея тайны и секреты, приносит в наш репертуар иные па и пируэты.
На иврите песню спел о деве, на латыни стих прочёл в тоске, но в любви Адам признался Еве на табасаранском языке.
Я столько всякой видел пакости, что лишь единственно от разности я мог бы стать сосудом святости, когда б не стал бутылью праздности.
Нам потому так хорошо, что, полный к жизни интереса, грядущий хам давно пришел и дарит нам дары прогресса.
Эпоха нас то злит, то восхищает, кипучи наши ярость и экстаз, и все это бесстрастно поглощает истории холодный унитаз.