Конечно, это горько и обидно, однако долгой жизни под конец мне стало совершенно очевидно, что люди происходят от овец.
Я курю возле рюмки моей, а по миру сочится с экранов соловьиное пение змей и тигриные рыки баранов.
В себе я много раз их узнавал - те чувства, что вскипают вереницей, когда вступает в жизнь провинциал в надменной и насмешливой столице.
Как ни предан зелёному змею, а живу по душе и уму, даже тем, чего я не имею, я обязан себе самому.
Когда б из рая отвечали, спросить мне хочется усопших - не страшно им ходить ночами сквозь рощи девственниц усохших?