На старости я сызнова живу, блаженствуя во взлетах и падениях, но жалко, что уже не наяву а в бурных и бесплотных сновидениях.
Я лодырь, лентяй и растяпа, но в миг, если нужен я вдруг - на мне треугольная шляпа и серый походный сюртук.
Не зря мы, друг, о славе грезили, нам не простят в родном краю, что влили мы в поток поэзии свою упругую струю.
Если все, что просили мы лишнего, все молитвы, что всуе вершили мы, в самом деле достигли Всевышнего, уши Бога давно запаршивели.
Поскольку я большой философ, то жизнь открыла мне сама, что глупость - самый лучший способ употребления ума.