По дебрям прессы свежей
скитаться я устал;
век разума забрезжил,
но так и не настал.

Жаль беднягу: от бурных драм
расползаются на куски
все сто пять его килограмм
одиночества и тоски.

Кто сладко делает кулич,
принадлежит к особой касте,
и все умельцы брить и стричь
легко стригут при всякой власти.

Иду, пляшу, несу свой крест.
Вздохну порой для вида.
А рядом друг из дальних мест
несет звезду Давида.

В подвижном земном переменчивом мире
с душой совершаются странные вещи:
душа то становится чище и шире,
а то усыхает, черствея зловеще.