Когда еще я мог и успевал иметь биографические факты, я с дамами охотно затевал поверхностно-интимные контакты.
С интересом ловлю я детали наступающей старческой слабости: мне стихи мои нравиться стали и хуле я внимаю без радости.
В меня при родах юркнул бес, маня гулять и веселиться, но так по старости облез, что тих теперь, как ангелица.
Отца родного не жалея, когда дошло до словопрения, в любом вопросе два еврея имеют три несхожих мнения.
Дым горящих стенаний моих — небосвода одежды, От бессонных мучений в ночах не смыкаю я вежды. В туфлях жизни колючки бесстыдно мне ноги язвят, И разбито о камень стекло моей хрупкой надежды.