Неожиданным открытием убиты, мы разводим в изумлении руками, ибо думали, как все антисемиты, что евреи не бывают дураками.
Изведавшие воздуха тюрьмы полны необъяснимой ностальгии, пожизненно уже другие мы, не лучше и не хуже, но другие.
Легковейная мыслей игра кровь и смерти родит регулярно, все хотят в этой жизни добра, но его понимают полярно.
Возможно, будет речь моя резка, Но, полагаю я, не все едино: Так, осетрина — это не треска, Треска — не осетрина!
Я плавал в море, знаю сушу, я видел свет и трогал тьму; не грех уродует нам душу, а вожделение к нему.