Кошмарным сном я был разбужен, у бытия тряслась основа: жена готовила нам ужин, а в доме не было спиртного.
Приличий зоркие блюстители, цензуры нравов почитатели - мои первейшие хулители, мои заядлые читатели.
Стали бабы страшной силой, полон дела женский треп, а мужик - пустой и хилый, дармоед и дармоеб.
Уже мне ветер парус потрепал, рули не держат заданного галса, простите мне, с кем я не переспал, особенно - кого не домогался.
Едва лишь, еще незаметна, зари образуется завязь, орут петухи беззаветно, ускорить рассвет напрягаясь.