Кошмарным сном я был разбужен,
у бытия тряслась основа:
жена готовила нам ужин,
а в доме не было спиртного.

Приличий зоркие блюстители,
цензуры нравов почитатели -
мои первейшие хулители,
мои заядлые читатели.

Стали бабы страшной силой,
полон дела женский треп,
а мужик - пустой и хилый,
дармоед и дармоеб.

Уже мне ветер парус потрепал,
рули не держат заданного галса,
простите мне, с кем я не переспал,
особенно - кого не домогался.

Едва лишь, еще незаметна,
зари образуется завязь,
орут петухи беззаветно,
ускорить рассвет напрягаясь.