Ты с ранних лет в карьером раже
спешил бежать из круга нашего;
теперь ты сморщен, вял и важен,
как жопа дряхлого фельдмаршала.

С утра теснятся мелкие заботы,
с утра хандра и лень одолевают,
а к вечеру готов я для работы,
но рядом уже рюмки наливают.

Все может быть, все в жизни может быть.
Я сам, наверно, сильно изменился,
Но первую любовь не позабыть.
Забудешь тут, когда на ней женился!

Здесь, как везде, и тьма, и свет,
и жизни дивная игра,
и, как везде, - спасенья нет
от ярых рыцарей добра.

Гордыня во мне иудейская
пылает, накал не снижая:
мне мерзость любая еврейская
мерзей, чем любая чужая.