С утра до тьмы Россия на уме,
а ночью - боль участия и долга;
неважно, что родился я в тюрьме,
а важно, что я жил там очень долго.

Большая для мысли потеха,
забавная это удача,
что муза еврейского смеха -
утешница русского плача.

Я все же очень дикий гусь:
мои устои эфемерны -
душой к дурному я влекусь,
а плотью - тихо жажду скверны.

Я старый, больной и неловкий,
но знают гурманки слияния,
что в нашей усталой сноровке
еще до хера обаяния.

Возьми себе на карандаш -
Жён надо понимать особо:
Коль говорят: "Люблю до гроба",
То гроб в виду имеют наш.