Под шум дубрав, под шёпот нив Я сплю среди родных просторов, Великодушно извинив И должников, и кредиторов.
Палками папа разгреб муравейник, "Поди-ка сюда, мой законный наследник". Скоро украсит его кабинет, Чисто обглоданный детский скелет.
Вот человек: высок и низок, до гроба предан и предатель, вчера враждебен, завтра близок, герой в огне и трус в халате.
На дворе стоит эпоха, а в углу стоит кровать, и когда мне с бабой плохо, на эпоху мне плевать.
Душа, устремляясь в гастроль к родившейся плоти намеченной, порой попадает на роль, где стать суждено искалеченной.