Судьбы моей причудливое устье внезапно пролегло через тюрьму в глухое, как Герасим, захолустье, где я благополучен, как Муму.
Ах, как бы нам за наши штуки платить по счету не пришлось! Еврей! Как много в этом звуке для сердца русского слилось!
Кровава и гибельна резкая ломка высоких и древних запретов, Россия сказала об этом негромко, поскольку убила поэтов.
Мне кажется забавным некий факт, который назревал уже давно: в мышлении моем - такой антракт, что, кажется, закончилось оно.
Вокруг супружеской кровати - не зря мы брак боготворим - витает Божьей благодати вполне достаточно троим.