Клянусь я прошлогодним снегом,
клянусь трухой гнилого пня,
клянусь врагов моих ночлегом -
тюрьма исправила меня.

Пожив на этом свете шкодном,
И став в своём роду старшой,
Всё больше становлюсь голодным
Но не желудком, а душой.

Насмехаясь над Европой,
Путь мы ищем только свой,
Постоянно мысля... чем-то
Там, где надо головой.

Она была готова ошибиться,
Приняв его в мечтах за идеал.
Она хотела вечером влюбиться,
А он, мерзавец, трубку не поднял.

Диван подо мною. Один в тишине
лежу и тоской себя мучаю.
А Пушкина строчки летают во мне,
зовя своровать их по случаю.