Весной я думаю о смерти.
Уже нигде. Уже никто.
Как будто был в большом концерте
и время брать внизу пальто. 

Ты грустишь о грядущем? Не стоит труда!
Наша жизнь, как в дырявом кувшине вода:
через горло ее водонос наливает,
но худая посуда пустеет всегда.

Иду, пляшу, несу свой крест.
Вздохну порой для вида.
А рядом друг из дальних мест
несет звезду Давида.

Ты, подружка дорогая,
зря такая робкая;
лично я хотя худая,
но ужасно ебкая.

Как у тюрем, стоят часовые
у Кремля и посольских дворов;
пуще всех охраняет Россия
иностранцев, вождей и воров.