Империи летят, хрустят короны, история вершит свой самосуд, а нам сегодня дали макароны, а завтра - передачу принесут.
По жизни мы несемся, наслаждаясь, пьянея от безоблачности века; но разве, к катастрофе приближаясь, предвидит ее будущий калека?
Наш век имел нас так прекрасно, что мы весь мир судьбой пленяли, а мы стонали сладострастно и позу изредка меняли.
В мертвящем климате неволи мы ощутимее живем: чем гуще фон тоски и боли, тем ярче проблески на нем.
Стало тише мое жилье, стало меньше напитка в чаше, это годы берут свое, а у нас отнимают наше.