Приснилась мне роскошная тенденция, которую мне старость нахимичила: еврейская духовная потенция физическую - тоже увеличила.
В объятиях водки и режима лежит Россия недвижимо, и только жид, хотя дрожит, но по веревочке бежит.
Все-все-все, что здоровью противно, делал я под небесным покровом; но теперь я лечусь так активно, что умру совершенно здоровым.
Нам непонятность ненавистна в рулетке радостей и бед, мы даже в смерти ищем смысла, хотя его и в жизни нет.
Среди всемирного банкротства любых высоких слов и фраз родство душевного сиротства любовью связывает нас.