Если все, что просили мы лишнего, все молитвы, что всуе вершили мы, в самом деле достигли Всевышнего, уши Бога давно запаршивели.
О, тембр голоса! О, ум! Лучистость глаз! О, нежность рук! Так трепетно-тревожно! О, волосы! Забыть их невозможно! Ну, хватит о себе. Пора о Вас!
Дурацким страхом я томлюсь во время даже похорон. Речей высоких я боюсь: а что как пукнет Цицерон?
-Бьют в тарелки, лупят в кружки Провокаторши-старушки... - Отчего же на Рублевке Не берутся за шумовки?
Весь век я наглое бесстыдство являл, не зная утомления, и утолялось любопытство, неся печаль от утоления.