Бурлит российский передел,
кипят азарт и спесь,
а кто сажал и кто сидел - 
уже неважно здесь.

Вслед музыке, мятущейся по мускулам,
эпоху, как похмелье, держит плен
расслабленного, вялого и тусклого
кануна неизбежных перемен.

Не горюй, старик, наливай,
наше небо в последних звездах,
устарели мы, как трамвай,
но зато и не портим воздух.

К познанию не склонный никогда,
искал себе иные я занятия,
и тайна зарождения плода
волнует меня менее зачатия.

Власти прячут от людей нередко,
Что аккумулируют г*но.
Но, придя к критической отметке,
На свободу ринется оно!