Поезд ночью кромешною мчится, Пассажир сидя спит в уголке — Про постель намекнув проводнице, Наш герой схлопотал по щеке.
И жизнь моя не в тупике, и дух еще отзывчив к чувству, пока стакан держу в руке, а вилкой трогаю капусту.
Вселяются души умерших людей - в родившихся, к ним непричастных, и души монахинь, попавши в блядей, замужеством сушат несчастных.
Я многому научен стариками, которые все трезво понимают и вялыми венозными руками спокойно свои рюмки поднимают.
Россия непостижна для ума, как логика бессмысленна для боли; в какой другой истории тюрьма настолько пропитала климат воли?