И сер нащ русский Цицерон,
и вездесущ, как мышь,
а мыслит: "Цыц, Арон!"
и "Рабинович, кыш!"

Не чересчур себя ценя,
почти легко стареть,
мир обходился без меня
и обойдётся впредь.

Что мир прекрасен, я не вижу,
Не привлекает красота,
Его я даже ненавижу,
Когда в карманах пустота.

Ах, юность, юность! Ради юбки
самоотверженно и вдруг
душа кидается в поступки,
руководимые из брюк.

Обожая талант свой и сложность,
так томится он жаждой дерзнуть,
что обидна ему невозможность
самому себе жопу лизнуть.