Засрав дворцы до вида хижин и жизнь ценя как чью-то милость, палач гуляет с тем, кто выжил, и оба пьют за справедливость.
Не стоит жизнь у жизни красть, игра ума - сестра безделья, а лень - единственная страсть, после которой нет похмелья.
Поскольку жизнь, верша полет, чуть воспарив, - опять в навозе, всерьез разумен только тот, кто не избыточно серьезен.
Не будет ни ада, ни рая, ни рюмки какой-никакой, а только без срока и края глухой и кромешный покой.
Хмурится, как море, небосвод, полнится печалью многоструйной. И не тучка, кажется, плывёт, а чадра утопленницы юной.