От желчи мир изнемогает,
планета печенью больна
гавно гавном гавно ругает,
не вылезая из гавна.

Я — ссыльный, пария, плебей, 
изгой, затравлен и опаслив,
и не пойму я, хоть убей,
какого хера я так счастлив.

Стреляя, маршируя или строясь,
мы злобой отравляем нашу кровь;
терпимость, милосердие и совесть -
откуда возникают вновь и вновь?

Зря остаёмся мы одни.
Свиданья наши всё короче
В твои критические дни,
В мои критические ночи.

С утра пирует суета,
чуть остывая ближе к ночи,
бездарной жизни пустота
себя подвижностью морочит.