С тех пор, как мир страниц возник,
везде всегда одно и то же:
на переплеты лучших книг
уходит авторская кожа.

Везде, где, не зная смущения,
историю шьют и кроят,
евреи - козлы отпущения,
которых к тому же доят.

Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу,
Утешенья в надежде на рай не ищу,
Душу вечную, данную мне ненадолго.
Я без жалоб в положенный срок возвращу.

У Шуберта очки с двойными стёклами,
Он видит всех размытыми и блёклыми.
Зато ему видны такие дали,
Каких мы и в бинокли не видали!

За женщиной мы гонимся упорно,
азартом распаляя обожание,
но быстро стынут радости от формы
и грустно проступает содержание.