На некоторой стадии подпития
все видится ясней, и потому
становятся понятными события,
загадочные трезвому уму.

Когда уходил я, приятель по нарам,
угрюмый охотник, таежный медведь,
"Послушай, - сказал он, - сидел ты не даром,
не так одиноко мне было сидеть".

Никого научить не хочу
я сухой правоте безразличной,
ибо собственный разум точу
на хронической глупости личной.

По воле здравого рассудка
кто дал себя употреблять -
гораздо чаще проститутка,
чем нерасчетливая блядь.

Ты жуткий зануда, дружок,
но я на тебя не в обиде,
кусая тайком пирожок,
какого ты сроду не видел.