Я многому научен стариками, которые все трезво понимают и вялыми венозными руками спокойно свои рюмки поднимают.
На плаху здесь возводится струна, и рвут ее - нет звука безобразней, азартно аплодирует страна и плачет, расходясь от места казни.
Раскрылась доселе закрытая дверь, напиток познания сладок, небесная высь - не девица теперь, и больше в ней стало загадок.
Зачем печалиться напрасно, словами горестно шурша? У толстых тоже очень часто бывает тонкая душа.
С утра вечерней нету боли, в душе просторно и в груди, и ветровое чувство воли обманно разум бередит.