Я многому научен стариками,
которые все трезво понимают
и вялыми венозными руками
спокойно свои рюмки поднимают.

На плаху здесь возводится струна,
и рвут ее - нет звука безобразней,
азартно аплодирует страна
и плачет, расходясь от места казни.

Раскрылась доселе закрытая дверь,
напиток познания сладок,
небесная высь - не девица теперь,
и больше в ней стало загадок.

Зачем печалиться напрасно,
словами горестно шурша?
У толстых тоже очень часто
бывает тонкая душа.

С утра вечерней нету боли,
в душе просторно и в груди,
и ветровое чувство воли
обманно разум бередит.