Да, да, я был рожден в сорочке,
отлично помню я ее;
но вырос и, дойдя до точки,
пропил заветное белье.

Жена - в тоску, в запой - шалава,
а сам усоп - и был таков,
и над могилой веет слава -
коктейль восторгов и плевков.

Серые подглазные мешки
сетуют холодным зеркалам,
что полузабытые грешки
памятны скудеющим телам.

Оставить след не сложно ныне:
Перед прогрессом все равны,
И во всемирной паутине
Есть нитка из моей слюны.

Он обречен, мой бедный стих,
лишь в устном чтении звучать,
свинья способностей моих
рожает только непечать.