На безрассудства и оплошности
я рад пустить остаток дней,
но плещет море сытой пошлости
о берег старости моей.

Мы столько по жизни мотались,
что вспомнишь - и каплет слеза,
из органов секса остались
у нас уже только глаза.

Господь, услышав жалобы мои,
подумал, как избыть мою беду,
и стали петь о страсти соловьи
в осеннем неприкаянном саду.

Да, Господь, лежит на мне вина:
глух я и не внемлю зову долга,
ибо сокрушители гавна
тоже плохо пахнут очень долго.

Заметил я порок врожденный
у многих творческих людей:
кипит их разум поврежденный
от явно свихнутых идей.