Уже с утра, еще в кровати,
я говорю несчетный раз,
что всех на свете виноватей -
Господь, на труд обрекший нас.

Я для слов ввел размеров Хайяма закон.
Да простит меня мудрый за свой камертон:
он и сам не видал новизны под Луною
и считал, что он первый во всем эпигон!

Женщина, таящая обиду,
Внутренне пылает, как в огне,
Ангелом являясь только с виду,
Демоном бывает в глубине.

Время льется даже в тесные
этажи души подвальные,
сны мне стали сниться пресные
и уныло односпальные.

Чтоб не вредить известным лицам,
на Страшный суд я не явлюсь:
я был такого очевидцем,
что быть свидетелем боюсь.