Увы, как радостно служить высокой цели благородной, ради которой совершить готов и вправе что угодно.
Я знание собрал из ветхих книг (поэтому чуть пыльное оно), а в женскую натуру я проник в часы, когда читать уже темно.
Костер любви чреват распадом, но угли я не ворошу: огонь, пошедший серым чадом, я новым пламенем гашу.
На убогом и ветхом диванчике я валюсь, бездумен и тих, в голове у меня одуванчики, но эпоха не дует на них.
Вспоминая о времени прожитом, я мотаю замшелую нить, и уже непонятно мне, что же там помешало мне сгинуть и сгнить.