В еврейской жизни театральность живёт как духа естество, и даже чёрную реальность упрямо красит шутовство.
Чтоб не вредить известным лицам, на Страшный суд я не явлюсь: я был такого очевидцем, что быть свидетелем боюсь.
Лучше впасть в нищету, голодать или красть, Чем в число блюдолизов презренных попасть. Лучше кости глодать, чем прельститься сластями За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Когда умру я нагловатым, Раскроет суть мою сатира, А врач-патологоанатом – Богатство внутреннего мира.
Огромный город утром на работу, Сомкнув ряды, шагает полусонный. Ну как еще не догадался кто-то, Что это тоже митинг незаконный.