Любимым посвятив себя заботам
и выбрав самый лучший из путей,
я брею бороденки анекдотам,
чтоб выдать их за собственных детей.

Хайям взлетел на высшую верхушку,
а я взлечу коллеге на макушку,
когда российский выпалю рубай
и раню им персидскую частушку.

Вокруг ужасно стало много
булыжных рыл кирпичной спелости;
украв у детства веру в Бога,
чего мы ждем теперь от зрелости?

Чтоб не вредить известным лицам,
на Страшный суд я не явлюсь:
я был такого очевидцем,
что быть свидетелем боюсь.

Скоро год, как в суде мое дело лежит,
умным сделать в суде вновь меня надлежит.
Документы в порядке, но казус, как видно,
лишь на Страшном суде разрешить предстоит...