Зеленый дым струит листва, насквозь пронизывая души, и слабый лепет естества трубу тревоги мягко глушит.
И сер нащ русский Цицерон, и вездесущ, как мышь, а мыслит: "Цыц, Арон!" и "Рабинович, кыш!"
Свои серебряные латы ношу я только оттого, что лень поставить мне заплаты на дыры платья моего.
Берёзу знал я в разном виде (В парной на том себя ловлю): За розги в детстве — ненавидел, Сейчас за веники — люблю.
Меня любой прохожий чтобы помнил, а правнук справедливо мной гордился, мой бюст уже лежит в каменоломне, а скульптор обманул и не родился.