Война ли, голод - пьет богема, убийства, грязь - богема пьет, но есть холсты, но есть поэмы, но чьи-то песни мир поет.
Быть выше, чище и блюсти меня зовут со всех сторон; таким я, Господи прости, и стану после похорон.
Подлинное чувство лаконично, как пургой обветрившийся куст, истинная страсть косноязычна, и в постели жалок златоуст.
Уже и скрыться от печалей не пытаюсь: о жизни, о любви, о волосах... Но дважды в сутки верно улыбаюсь, когда "семь-сорок" вижу на часах!
Мы у Бога всякое просили, многое услышалось, наверно, только про свободу для России что-то изложили мы неверно.