Господь в печали не покинет, Когда уйду, лишь он и знает. Но емкость, где мой прах остынет, Пусть урну не напоминает.
Я жил распахнуто и бурно, и пусть Господь меня осудит, но на плите могильной урна - пускай бутыль по форме будет.
Приятель позвонил, что рядом он, тоскливо будет вечер нами прожит: бездарен и пронзительно умен, застольем наслаждаться он не может.
Питая к простоте вражду, подвергнув каждый шаг учету, мы даже малую нужду справляем по большому счету.
Я лодырь, лентяй и растяпа, но в миг, если нужен я вдруг - на мне треугольная шляпа и серый походный сюртук.
Прихваченный вопросом графомана, понравилась ли мне его бурда, я мягко отвечаю без обмана, что я читать не стал, однако – да.