Господь в печали не покинет,
Когда уйду, лишь он и знает.
Но емкость, где мой прах остынет,
Пусть урну не напоминает. 

Я жил распахнуто и бурно,
и пусть Господь меня осудит,
но на плите могильной урна -
пускай бутыль по форме будет.

Врут обо мне в порыве злобы,
что все со смехом гнусно хаю,
а я, бля, трагик чистой пробы,
я плачу, бля, и воздыхаю.

Подвергнув посмертной оценке
судьбу свою, душу и труд,
я стану портретом на стенке,
и мухи мой облик засрут.

Везде, где есть цивилизация
и свет звезды планету греет,
есть обязательная нация
для роли тамошних евреев.

Мир полон жалости, соплей
и филантропии унылой,
но нету зла на свете злей
добра, внедряемого силой.