Строки вяжутся в стишок, 
море лижет сушу. 
Дети какают в горшок, 
а большие — в душу.

Да, Господь, лежит на мне вина:
глух я и не внемлю зову долга,
ибо сокрушители гавна
тоже плохо пахнут очень долго.

Я легкомысленный еврей
и рад, что рос чертополохом,
а кто серьезней и мудрей -
покрылись плесенью и мохом.

Растет познанье. Но при этом
душе ни легче, ни просторней:
чем выше ветви дышат светом,
тем глубже тьма питает корни.

Что я люблю? Курить, лежать,
в туманных нежиться томлениях
и вяло мыслями бежать
во всех возможных направлениях.