Высветив немыслимые дали
(кажется, хватили даже лишку),
две великих книги мы создали:
Библию и чековую книжку.

Уже меня утехи карнавала
огнем не зажигают, как ни грустно,
душа светлеет медленно и вяло,
смеркается - стремительно и густо.

Нет, я на судьбу не в обиде,
и жизнь моя, в общем, легка;
эстрада подобна корриде,
но я - оживляю быка.

Течет беспечно, как вода
среди полей и косогоров,
живительная ерунда
вечерних наших разговоров.

То ли поумнел седой еврей:
мира не исправишь все равно,
то ли стал от возраста добрей,
то ли жалко гнева на гавно.