Как, Боже, мы похожи на блядей
желанием, вертясь то здесь, то там,
погладить выдающихся  людей
по разным выдающимся местам.

Я должен признаться, стыдясь и робея,
что с римским плебеем я мыслю похоже,
что я все душой понимаю плебея,
что хлеба и зрелищ мне хочется тоже.

Я не люблю певцов печали,
жизнь благодатна и права,
покуда держится плечами
и варит глупость голова.

Я слушаю в сладостной дрожи,
любуясь, как степью - монгол,
когда из пустого в порожнее
божественный льется глагол.

Эпоха, мной за нравственность горда,
чтоб все об этом ведали везде,
напишет мое имя навсегда
на облаке, на ветре, на дожде.