Казенные письма давно я рву, ни секунды не тратя: они ведь меня все равно потом наебут в результате.
Я терплю издевательства неба давно, Может быть, за терпенье в награду оно Ниспошлет мне красавицу легкого нрава И тяжелый кувшин ниспошлет заодно?
Возле устья житейской реки, где шумы бытия уже глуше, ощущают покой старики, и заметно светлеют их души.
Мягчайшим расстилаются ковром, полны великодушия и жалости, любовью одержимы и добром убийцы, отошедшие по старости.
- Навсегда с Россией волга И Саратова огни! - И Аяцков здесь надолго. И вообще полно фигни.