Казенные письма давно
я рву, ни секунды не тратя:
они ведь меня все равно
потом наебут в результате.

Я терплю издевательства неба давно,
Может быть, за терпенье в награду оно
Ниспошлет мне красавицу легкого нрава
И тяжелый кувшин ниспошлет заодно?

Возле устья житейской реки,
где шумы бытия уже глуше,
ощущают покой старики,
и заметно светлеют их души.

Мягчайшим расстилаются ковром,
полны великодушия и жалости,
любовью одержимы и добром
убийцы, отошедшие по старости.

- Навсегда с Россией волга
И Саратова огни!
- И Аяцков здесь надолго.
И вообще полно фигни.